Эпиграф: «Что бы разум и сердце произвести ни захотели, тебе оно, о! сочувственник мой, посвящено да будет. Хотя мнения мои о многих вещах различествуют с твоими, но сердце твое бьет моему согласно — и ты мой друг.» А.Н.Радищев.
Обычно путевые заметки двух типов. Либо это путеводители – как добирались , что увидели и почему другим тоже нужно посмотреть, съесть или купить; либо – эмоциональное ощущение, которым делишься не только с близкими, но и с посторонними. Данные заметки, безусловно, относятся ко второму типу. Пять дней, пожалуй, идеальная мера для эмоционального жизненного отрезка в самом элегантном и странном, строгом и безупречном городе мира. Таков, по моему разумению Санкт. Петербург. Когда пишешь и выкладываешь сразу, то постфактум получается связанный текст в обратной последовательности, что относительно правильно. Меняю относительную правильность на менее относительную – последовательную. Она ближе к истине, которая, как известно, недостижима. Итак. Двадцать второго ранним вечером приехали, двадцать шестого около восьми уехали. Москва – Санкт-Петербург – Москва. На гранях зимнего межсезонья. Между морозом и оттепелью, снегопадом и солнечной ясностью.
22-12-2014.
Предновогодний Санкт. Тепло не по декабрьски. Сегодня и безветренно. Можно и вдоль канала, и без шарфа. Обмотанное в Москве сознание освободилось. Спасибо коллеги Воронихин, Кваренги, Захаров и далее по списку. Особое спасибо Карлу Ивановичу. Так хорош, так хорош. Все прекрасно. И сегодня даже «Ля рюс» замыкающий перспективу грандиозен. И архитектор Свиньин. Всех люблю. Восхищаюсь. С грядущим Новым.
23-12-2014.
В Санкте наладилось гостиничное хозяйство. Центр города и небольшие гостиницы это не исключение, как в Москве. Где их просто-напросто нет. Это обычное дело. Я часто бываю в любимом городе, бываю по делам и могу выбрать где жить. Стараюсь выбирать маленькие и уютные отельчики с каким-нибудь новым видом, а не известные мастодонты гостиничного питерского мира, так как таковой, вполне себе, уже сложился. Новые временные убежища появляются как грибы после дождя в лучших, самых заветных местах. Если это уместно сравнивать- благородный Санкт-Петербург с лесом, а отели с опятами. Нелепое, но подходящее сравнение. Вид из окна одного такого опенка порадовал сегодняшним серым балтийским утром.
23-12-2014. Вечер
Мойка решила сама себя сковать. Это происходит на глазах. Ах! Лед отбежал от гранита. Ах! И вот уже белые тонкие твердыни свелись воедино посреди канала. Не поспеваешь щелкать электронным затвором. Ах! У кого-то сдали нервы — бросок и белая плоскость пробита чем-то не таким уж и тяжелым. Круглое черное отверстие, вот и все что осталось от того, что только-только было зыбкой живой речкой, гранитные плиты ее набережной пока не замерзли. Напротив последней квартиры Александра Сергеевича это, почему-то, выглядит естественно. Как должное. Мороз пришел тихо, безветренно и быстро. Петербург. Санкт. Город на грани состояний. Что за прогулка! От Конюшенной до Конюшенной, по кругу вдоль Мойки, через темную Дворцовую площадь.
24-12-2014. Утро.
Рассвет в конце декабря в Санкте бывает, но не часто и после десяти. Но уж если шарик на башенке «Зингера» загорается, то чувствуешь себя счастливой швейной машинкой по пошиву отличного дня. Солнечный декабрьский Город прекрасен, впрочем, как и всегда.
24-12-2014. День.
И точно. День вышел на славу. Позолощенные отражения в серых рамах городских мизансцен солнце режиссировало весь день. Точнее — с одиннадцати до четырех. Еще больше похолодало,но с разным результатом: что-то при этом даже оттаивало, или категорически отказывалось замерзать, кое-где кругами плавали утки.
Актер Боярский в мушкетерской шляпе и легком пальтишке, подбоченясь, давал интервью под камеру на мосту через Мойку. На него пялились мальчишки, отставшие от группы школьников у пушкинской квартиры. Ветра не было и замерзнуть так и не успели. Легко прогуляли пять часов, в кофешке присели лишь раз. Только тогда поняли, что устали. Так и вошли в сочельник католического рождества. Усталые, но чрезмерно довольные.
25-12-2014. Первая половина дня.
Сегодня — классика. Ровное, серое утро. С белыми пятнами роящихся снежинок. Ибо сегодня Санкт будет заснежен. Пуховым он будет не долго. Но несколько часов — гарантировано. А пока окна нашей мансарды превратились в портал рождественского вертепа — ватные облака над кукольным городом.
Но вата из настоящего нетающего снега, город имперский, а настроение? С этим еще нужно будет разбираться. Настроение сложное, но светлое, как сегодняшний снегопад.
Снежок присыпает окошко и незаметно становишься марионеткой, «четвертым слева» в рождественской массовке крохотного кукольного спектакля. Свежий крепкий снег в первые часы делает город и мир игрушечными. С уважением поглядываешь вверх на невидимые нити кукловода и отправляешься приводить себя в порядок. В моем случае это посещение салона цирюльников. И вот результат. Как полагается — фас и профиль. Все аккуратно. Всех христиан с Рождеством. А мы, православные, еще пару неделек подождем.
25-12-2014. Вторая половина.
Снежная идиллия была недолгой. Сверху еще валило, но под ногами уже расквасило, с Невы и залива потянуло сырой стужей. Мы, на холодную атаку, ответили теплым Эрмитажем. Чтобы не сойти с ума за четыре часа смотрели только интерьеры в целом, не вдаваясь в детали. Но двери, как отдельные артефакты, сломали наши прагматические планы. В результате — закопались в деталях. Впрочем, как и всегда. Эрмитаж и не таких умников ломал через колено. А добил зал Штакеншнейдера с одной и той же мозаикой, в разных масштабах. Одной на полу, а другой на столе. Много смеялись, разглядывая полы фон Кленце. Санкт самый европейский из городов, который я знаю. Если еще можно понимать, что означает этот малопонятный термин, девальвированный нынешним общим пустословием. Но то, что его новогодние и рождественские базары не отличить от собратьев Мюнхена, Лондона или Парижа — совершенно вне дискуссионного поля.
26-12-2014.
Прощай, Санкт. До свиданья Петербург. Последний день связался с Главным штабом. Вначале грандиозные пустые, перекрытые братьями Явейнами, дворы.
Затем феноменально выставленный Матисс; сразу за ним — изысканная и жутковатая, сложно выстроенная экспозиция Бэкона; точная как игольное ушко выставка сюрреалистов из израильских частных коллекций. В целом — блестяще. Еще не полностью сформированный второй этаж: Кабинет Горчакова, приемная министра финансов и подарки иностранных послов Государям и Государыням — от Анны до Николая II. Все в алмазах! В целом — потрясающе. Итог дня — на Рубинштейна у пяти углов и по китайски. Александровская эпоха доминант этого визита. Спасибо, за все сделанное, Ваше Величество.
P.S. По возвращению — лишь ночь в городе и: на дачу, к чистым снежным заносам, к скованной льдом речке. До 15-ого года осталось пара суматошных дней. Их надо перемолоть, как остаток кофейных зерен из смятой прошлогодней упаковки. И. Вперед! Жить дальше. И желательно с, относительно, постоянным успехом. Чего грех, всем, не пожелать. С наступающим Новым Годом!
info@arhbelov.ru