Эпиграф:
«ЧТО ЗАСЛУЖИЛЪ ВЪ СВОИХЪ ПОЛЕЗНЫХЪ ДНЯХЪ
ДА БУДЕТ ПАМЯТНИКЪ И ВЪ ПОЗДНИХЪ ТО ВЕКАХЪ
QUOD AEVO PROMERUIT, AETERNE OBTINUIT».
надпись на надгробии Ивана Ивановича Бецкого в Александро-Невской Лавре.
В чем феномен деятельности комиссии Бецкого в 18-ом веке. Казалось бы собрали бюрократов и землемеров, те практически по одному лекалу понаделали типовые предложения на всю Россию, а получилось то, на что мы теперь без слез не можем взглянуть. Не потому, что скверно, а потому, что прошибает до самого донца «русской менталки», если у кого она еще имеется.
Уже почти три века прошло, а ни русское градостроительство, ни новомодный апеллирующий к «пиплу» урбанизм ничего подобного из себя не выдавили. Все стройки новых лучезарных городов 50-80-х прошлого века закончились не метафезическим, а буквальным трешем. А Зеленоград или академгородки, с архитектурной точки зрения, интересны лишь узкому кругу специалистов-историков. В период между второй мировой войной и смертью Сталина попытка «бецкианства» была предпринята, но без видимого успеха. Страшный девятый вал панельного домостроения и свободной планировки залил наши пространства тем, что сейчас превратилось в стагнирующее болото того, что у нас называется «современная среда российских городов».
В чем же феномен нехитрой градоформирующей политики трехсотлетней давности?
Казалось бы все провинциальные русские городки одинаковые: площадь и Храм, торговая площадь с гостиным двором в типовых аркадах, почти гипподамова сетка, иной раз жестко вспоротая трехлучием. И все это на уровне и уездных и губернских полисов. Но дело в уникальном и точном попадании в масштаб русского ландшафта, который тоже покажется однобразным только на первый взгляд.
Комиссия Бецкого совпала с нервными окончаниями русского пейзажа и Торжок или Старица засверкали, как ограненные бриллианты.
Почти все планировки делались на основе старых русских детинцев и кремлей, которые было принято включать в структуру и композицию нового города, и вот то, что выходило получалось разным, несмотря на то что предписание клонирования одного приема применительно ко всему от Твери до Хабаровска таило в себе опасность разрушения идентичности.
В этом феномен и русского классицизма и русского ампира, да и русской неоклассики всех последующих периодов. Она не похожа ни на кого. Моментально узнаваема.
А теперь странная аналогия, от противного.
Как Кафка проник в самые мрачные стороны европейского духовного менталитета, так непростой незаконнорожденный бюрократ Бецкой ,со своей комиссией, проник в душу русского городского ландшафта и не повредил его, а только приумножил его метафизические качества. Кафкианство отталкивающе притягательно в литературе.
Но оно по настоящему отталкивающе в современном русском градообустройстве, которое терзает нашу землю последние шестьдесят лет.
В градостроительстве и архитектуре России не хватает здорового «бецкианства». Многочисленные современные комиссии всех видов пока только разрушают или уродуют наши пространства и чего им не хватает, любви к Отечеству, здравой интуиции или примитивной профессиональной квалификации? И непонятно по сути, и страшно по последствиям практической деятельности.
P.S. Делал бецкианский проект, с градоформирующим центром в виде университета, еще в середине нулевых для Ильинской поймы.
Затем со своими студентами в 2009-ом году попробовал заговорить на языке комиссии Бецкого, переведя его на повседневную реальность. Еще одна отчаянная попытка на поле учебного проектирования что-то связать. Что-то из разорванных и разбросанных нитей, связующих наше прошлое и будущее в неразрывное целое. Если само будущее еще есть.
Мы взяли исторические планы 18-ого века, совместили их с тем что сейчас происходит и попробовали что-то убрать, а что-то добавить. Чтобы оживить.
Хочется живой жизни, наконец! Как во времена действующего бецкианства. Когда город был городом, улица улицей, силуэт силуэтом, площадь площадью. И при этом не было ни градостроительства как науки, ни урбанизма как инновационной деятельности, ни советов как цензуры, а когда они появились, то города стали разрушаться и проблемы расти как снежный ком; но вот одна комиссия была! Понятно, что без бюрократии ни одно государство не решит ни одного вопроса. Вспомнишь Бецкого и поймешь, что бюрократы тоже бывают бюрократами в самом лучшем смысле этого слова.
P.P.S. И когда такое случается, то русский бюрократ ложится на века в Александро-Невской Лавре, недалеко от Суворова, Александра Васильевича, между прочим. Нам бы сейчас таких бюрократов. Ведь Бецкой еще и воспитательную систему на ноги поставил, и академии создавал, а не закрывал, о том что он залил в гранит питерские набережные даже вспоминать не будем, как раз всем тем занимался, что у нас сейчас благополучно сгорает в топке газо-нефтяной компродорской пост-империи.
info@arhbelov.ru